Стихи для малышей рассказывают малышу о мире вокруг него. О предметах, которыми он ежедневно пользуется. О людях – прежде всего, конечно, родных, – с которыми он встречается каждый день. И подавляющее большинство «малышовых» стихов несет в себе мощно выраженный воспитательный заряд. Они поучают и наставляют: тише, Танечка, не плачь! Будь аккуратен! Береги свои игрушки! И это, конечно, вполне объяснимо. Ведь стихи читает взрослый, а его роль по отношению к детям этого возраста как раз и состоит в том, чтобы давать ребенку представление о нормах и правилах.

В классических стихах для малышей мы громко и отчетливо слышим голос воспитывающего взрослого. А вот голос самого ребенка стал появляться в русскоязычной детской поэзии сравнительно недавно. Тем радостнее держать в руках книгу, в которой «основную партию» ведет именно ребенок. Детским стихам Майкла Розена, одного из самых известных поэтов современной Англии, русские интонации подарил Михаил Яснов.

Трудно понять, есть ли в этой книге один сквозной персонаж. Эмоциональные состояния, которые создаются и описываются в стихах Майкла Розена, очень различны, иногда даже противоположны. Может быть, в книге описываются разные дети? Или все-таки один? Ведь настроения малыша меняются буквально каждую минуту.
Вот он радуется и распевает «Шагательную песенку»:

По шажочку,
По прыжочку –
Топ, топ, топ.
Топал, топал,
Да и об пол
Хлоп, хлоп, хлоп!

Вот сердится на «Непослушный автомобиль»:

Куда от меня уехал?
Что я тебе – чужой?
Автомобильчик маленький,
А проказник большой.
Еще раз такое сделаешь –
Прощай, шофер и бензин!
Сразу вернешься на полку,
В коробку,
В свой магазин!

А вот наш малыш пребывает в самом ужасном настроении: «Я сердитый, правда сердитый, сердитый. Сердитый, злой и сердитый <…> Долой улыбки! Играм конец! Молчите, ласточка и скворец! Солнце сотру, луну нарумяню, всех великанов перевеликаню. И такой подниму я вой, что сам заберусь в постель с головой!»

Чтение этих стихов вслух требует от взрослого развитых актерских способностей. Тут никак нельзя ограничиться привычной воспитывающей интонацией. Приходится то пыхтеть от злости и голода, то представлять себя на месте забытой игрушки, то танцевать румбу-мумбу от избытка чувств.

Такое чтение дается взрослым, конечно, нелегко – тем более что «превращаться» приходится буквально на каждой странице. Но оно очень важно для развития ребенка. Ведь тем самым малыш-«читатель» в буквальном смысле обретает свой собственный голос. Его первые звукоподражания, эти бесконечные «ам-ам» и «бом-бом», становятся полноправными участниками стихотворного текста. Мы можем!!!

Мы можем пищать, как комарик пищит:
– Ззз, ззз, ззз! Ззз, ззз, ззз!
Мы можем мычать, как корова мычит:
– Му, му, му! Му, му, му!
Мы можем кричать, как ворона в ветвях:
– Кар, кар, кар! Кар, кар, кар!
Мы можем звенеть, как звонок на дверях:
– Динь, динь, динь! Динь, динь, динь!
Мы можем поухать, как сыч у пруда:
– Ух, ух, ух! Ух, ух, ух!
Мы можем похлюпать, как в ванной вода:
– Хлюп, хлюп, хлюп! Хлюп, хлюп, хлюп!
Но больше всего мы хотим пореветь,
Как делает это огромный медведь:
– Уррррррррррррррррррррррррррр!

Особое значение в этой книге имеют иллюстрации, созданные Крисом Ридделлом, и верстка – способ взаимного расположения текста и рисунков и шрифтовое оформление. Разворот с «Песенкой про пуговицы» можно назвать эталонным: синие и красные пуговки и в тексте, и на рисунке «рифмуются» с синими и красными буковками. Эта перекличка буквально завораживает малыша, заставляя его снова и снова отыскивать и разноцветные буквы, и разноцветные предметы одежды.

Рисунки Криса Риддела так же динамичны, как и стихи Майкла Розена. На иллюстрации к стихотворению «Возвращение домой», которое я цитировала в самом начале, изображен малыш, уснувший в коляске в обнимку с плюшевым медведем и бутылочкой-поилкой. Наверное, родители только-только «ввезли» его в коридор после прогулки – и сейчас спящего мальчика разденут и перенесут в кроватку. Кажется, всего минуту назад он здоровался со своим домом – и внезапно уснул от переизбытка чувств и впечатлений. Буквально каждая деталь на этой иллюстрации знакома и детям, и родителям. Как и слова, из которых составлен этот короткий стих.

На других иллюстрациях наоборот, художник изображает что-то совсем чужое и незнакомое. А поэт использует такие же странные слова… «Бенди Мен, Бенди Мен, длинноногий джентльмен», «танго-манго-фанданго»… Вряд ли автор и переводчик рассчитывают, что родители начнут объяснять своему малышу значение этих очень «взрослых» слов. Скорее, они предлагают насладиться звуковой игрой, неожиданной рифмой и запоминающимся ритмом. А это ведь и есть настоящая поэзия – как для малышей, так и для взрослых.

Анна Рапопорт